Евгений  ДОБРОВИНСКИЙ Академия графического  дизайна Академик

ГАРТ: Евгений Максович, скажите, как Вы понимаете словосочетание «цифровой дизайн» и вообще, какова роль компьютера в дизайне?

Е. Д.: Для меня совершенно очевидно, что современное графическое искусство без него уже невозможно. Например, на Западе существует огромное количество дизайнеров, которые вообще на бумаге не работают. 

Однако у всех художников компьютер занимает разное место в творчестве. И в смысле количественном, и в смысле качественном. Для меня компьютер - прежде всего, инструмент, хотя он все время пытается стать чем-то большим. Как раз в этом диалоге и заключается смысл. Компьютер каждый раз надо «ставить на место». Подтверждение есть и среди европейских художников. 

Серьезные каллиграфы и дизайнеры, используя компьютер в своей работе, немножко его «опасаются». Все-таки, ты должен компьютер за собой вести, а не он тебя. Это сложное теоретическое построение, но для меня совершенно очевидное. Я не хочу показаться ретроградом: когда мне нужно начертить окружность, естественно, прибегаю к компьютеру. 

Тем не менее, я практически не занимаюсь «виртуальным» дизайном - изображениями, которые остаются в виртуальном пространстве, например, сайтами. Предпочитаю работать с теми вещами, конечным итогом которых является положение их на бумаге и восприятие их с бумаги. А коли так, я обязан с нее и начинать. Потом, если надо, работаю на компьютере, но все равно, процесс должен быть замкнутым.

Когда я начинаю работу, то еще не знаю, понадобится ли мне компьютер вообще. Иногда эскиз просто превращается в плакат. Я с ним больше ничего не делаю, просто сканирую. Даже не сам, потому что есть специалисты, которые делают это лучше. Но чувствовать и ощущать бумагу для меня необходимо. Такой подход.

ГАРТ: Работа вручную - не такая производительная, как с использованием компьютера. Вам не кажется?

Е. Д.: А я не отрицаю компьютер! У меня стоит дома G4, и я работаю на нем. Может быть, не так свободно, но мне хватает навыков. Компьютер - замечательный инструмент, изумительный, никто не спорит, но дело в том, что в отличие от авторучки или рапидографа он предоставляет очень много соблазнов, и здесь надо держать ухо востро.

Подчас приходишь в хорошую дизайн-студию и видишь странную вещь: люди, которые работают за компьютером, вообще на бумаге изображения не видят. Они все делают там, а потом где-то кто-то это все на бумагу кладет, и получается достаточно случайный результат. Не потому, что это плохие дизайнеры - очень хорошие ребята, очень симпатичные, но бумага для них - это какой-то последний этап, с которым они, я знаю, почти не работают. А материал нужно чувствовать! 

Мне эта проблема кажется фундаментальной. Я ученик школы полиграфического института, которая берет свое начало с Фаворского. Я учился у таких мастеров, как Гончаров и Ляхов. Ляхов, кстати, был очень интересный теоретик, он написал книгу о пространстве книги, о проблеме единства книжного организма. Ведь любая книга состоит из иллюстраций и шрифта, и они в нее попадают разными способами. В эпоху высокой печати шрифт был чем-то заранее предопределенным, а иллюстрация - «произволом» художника. Соединить их на чувственном уровне было очень трудно. Вот такая теоретическая проблема.

А сейчас мы имеем дело с гораздо более сложными теоретическими проблемами, на которые мало кто обращает внимание. Поэтому книга, а тем более журнал, превращаются в ворох случайно набросанных вещей. 

Евгений Александрович Ганнушкин, замечательный шрифтовик и теоретик шрифта, когда ему давали макет, говорил: «Нет, это плохо. Кажется, если подуть, это все слетит». Вот ощущение точности и как бы спиритической связи изображения и листа, оно было у этих людей. Они очень много думали об этом, и мне это передалось.

Если наше общество нормализуется, то развитие компьютеров спровоцирует развитие письма 
как некого признака интеллигентности

ГАРТ: Но с тех пор многое изменилось. Мы живем уже в совсем другой жизни и кажется, что все это сейчас никому не нужно.

Е. Д.: Нет, я так не думаю. Если провести параллель, то есть фундаментальная наука, а есть прикладная. Одно без другого не живет. Фундаментальные исследования на каком-то этапе кажутся чисто теоретическими и бесполезными, но через некоторое время все начинают пользоваться их результатами. В дизайне - то же самое. И свою роль я вижу в том, чтобы заниматься фундаментальными исследованиями в своих работах, в области моих тем. 

Я понимаю, что все люди - разные, и каждый «заточен» под какое-то определенное дело. С интересом наблюдаю за своими коллегами, но сам предпочитаю заниматься вот этим. Очень мало делаю практических вещей. Вот сейчас, например, большое место в моей работе занимает ВАШГД - Высшая академическая школа графического дизайна. Тоже своего рода теоретическое исследование, которое, может быть, потом практически кому-то понадобится. 

ГАРТ: Могут ли компьютерные возможности дать толчок дизайну на бумаге?

Е. Д.: Безусловно! Простой пример: я пользуюсь планшетом Wacom, часто просто рисую. И так, играя, нахожу иногда какие-то новые идеи. Я много занимаюсь каллиграфией. На бумаге, кистью, пером, а потом то же самое на компьютере - это другая каллиграфия. Она такая опосредованная, немножко выхолощенная, но есть возможность править, и это замечательно. 

Здесь есть проблема: сам дизайнер должен соответствовать имеющимся возможностям. Сегодня часто видишь, как кто-то пользуется компьютерными эффектами необоснованно. Даже в ручной графике для опытного художника существует огромное количество всяких «фокусов», а в компьютере их в миллион раз больше. В чем уровень и качество художника? В этом море он должен выбрать прием, адекватный поставленной задаче. Как правило, идет такой перебор средств. Часто получается, что перед этим морем человек столбенеет, и выхватывает не самое точное, а наиболее эффектное, на его взгляд. 

Конечно, есть идеи, которые без компьютера вообще нереально воплотить. Например, есть у меня очень давняя задумка - проявление интонационности текста. Я сейчас много работаю с театрами. Представьте себе: книга стихов или пьеса. При приближении к кульминации действия шрифт меняет свой цвет от холодного к теплому или его жирность, кегль увеличиваются, но плавно. Это же можно реализовать в компьютерной программе! Представляете: текст из монотонного носителя информации превращается в живую ткань. Это как раз тот случай, когда творческие задачи решаются в сотрудничестве художника и программиста. Но опять же, компьютер - только инструмент для реализации. 

ГАРТ: Да, твердая позиция...

Е. Д.: Поколение есть поколение. Когда ты 20 лет работал без компьютера, естественно, это сказывается. Вообще, было очень интересно, когда он появился. Я жил тогда за границей, поэтому увидел это немного раньше, чем мои коллеги, в середине восьмидесятых. Это был Macintosh Classic, моноблок. Совершенно детский интерес!

Я рисовал по угольнику прямой угол, потом его проверял. Или параллельные линии... Вот в этом смысле с компьютером соревноваться невозможно. Абсолютно математически идеальные окружности, сопряжения, эффекты сумасшедшие. Я ведь плакатист, а раньше плакат делался в натуральную величину и натуральными цветами. Все руками. И иногда, когда задумывал градацию, скажем, от черного к белому или от красного к синему, приходилось обращаться к специалистам, которые жизнь свою клали на то, чтобы двумя кистями это делать. Представляете, приходилось им заказывать сделать эту поверхность за деньги. На нашем языке это называлось «раскат». Я этого не умел, а они умели. В этом смысле компьютер, конечно, замечательная вещь. То, что делает сейчас, например, Эркен Кагаров, было бы невозможно в 70-е гг. Хотя и тогда были люди, которые пытались имитировать вручную различные виды растра. 

ГАРТ: Пройдет еще 5 лет, и карандашом рисовать уже никто не будет. Вы ведь тоже учите студентов ВАШГД работать на компьютере?

Е. Д.: Естественно. Смешно делать макет вручную. В то же время, у меня курс ручной каллиграфии, и студенты с огромным удовольствием этим занимаются. Именно потому, что компьютер сегодня - основной инструмент, рисование и писание становятся уникальными навыками. Вы много писем пишете рукой? Если мы сейчас проведем тест и я попрошу Вас написать сонет или стихотворение, я уверен, что почерк будет не очень отработанным. Просто из-за отсутствия практики. 

У Вас в школе уже не было чистописания, а у нас было. Была ручка, которую макали в чернила. Перьевой авторучкой нам разрешали писать только с седьмого класса. Кажется, глупость, но это, на самом деле, не такая уж безобидная вещь. Лет 10 назад, когда в Штатах компьютеры были уже широко распространены, а у нас это только начиналось, в школах и высших учебных заведениях Америки был введен курс чистописания. Исследования показали, что развитие тонкой моторики пальцев ребенка напрямую связано с развитием некоторых сегментов головного мозга. 

В Германии, Швеции это тоже очень развито: заходишь в магазин писчебумажных принадлежностей, а там большие отделы инструментов для каллиграфии - плоские перья и т. п. Причем занимаются каллиграфией не только профессионалы. Я сам иногда читаю лекции в маленькой каллиграфической школе в городе Стокгольме. Так вот, когда там объявили мой курс, то записались люди, половина из которых - студенты художественных училищ, а половина... пенсионеры. Они просто хотят красиво подписывать открытки, которые посылают друг другу на день рождения. 

В нормальном обществе смещение в одну сторону провоцирует уравновешивание с другой. Если наше общество нормализуется, то развитие компьютеров спровоцирует развитие письма как некого признака интеллигентности. 

ГАРТ: А не проскочим ли мы этот этап?

Е. Д.: Возможно, но я не уверен в этом. Может, на заборе красивее начнут писать, я не знаю. Возможно, Вы правы, и нашей стране это не грозит, но я, например, продолжаю писать рукой. Попишу, потом сажусь за компьютер. Каждому делу - свой инструмент.

ГАРТ: И сколько нужно учиться писать рукой?

Е. Д.: По-разному. Все зависит от способностей. Но у меня был курс в школе - один семестр раз в неделю. За это время 5 из 15 учеников научились писать очень прилично. Причем они продолжают этим заниматься.

ГАРТ: Если говорить о дизайне вообще, то в цивилизованных странах по вывескам на самых маленьких магазинчиках видно, что над ними работал профессионал. А в России? В Москве только начинает что-то меняться ... 

Е. Д.: Я бы так не сказал. Худо-бедно, но произошла компьютерная революция. В любом самом маленьком офисе стоит 286-й компьютер и принтер. Если раньше «Ушла на базу» писалось рукой, то теперь быстрее набрать это каким-то шрифтом, сделать выравнивание по центру и распечатать. Этот листок приобретает уже совсем другое качество. А ведь всего лет 5–7 назад этого не было. 

Вот Вы говорите о вывесках: какими бы они ни были похабными с точки зрения высокого искусства, композиции, цветопонимания, они обладают одним качеством - все-таки они не нарисованы от руки. Все равно видно, что буква нарисована Адрианом Фрутигером, а не Васей. И как бы он ее ни корежил, ни сужал, ни наклонял и ни окантовывал, он ее окончательно испортить не может, потому что она создана великим художником. Это замечательно. Но страна огромная, а революция пока произошла только в Москве. 

ГАРТ: Тем не менее, уровень тех, кто сидит за компьютером и рисует в Corel, постепенно растет?

Е. Д.: Мы сейчас говорим о высоком искусстве, о котором вряд ли задумываются 99% дизайнеров, делающих «логотип за 20 долл. в присутствии заказчика». Приходит человек, показывает логотип Rolls-Royce просит сделать такой же. И делают, я сам видел. Плохо это или хорошо? Это просто есть, как смена сезонов в природе. С этим ничего не поделаешь. 

Сейчас дизайнеров в России готовят порядка 250–280 училищ, колледжей, курсов, которые выдают какие-то дипломы. Это значит, что должно быть полтысячи профессиональных преподавателей. Откуда они взялись? Это тоже люди, скажем мягко, весьма средней квалификации. Можно за голову хвататься и говорить: «Ах, как ужасно, что недоучки выпускают других недоучек», но я считаю, что это неплохо. Как раз эти люди, как это ни парадоксально, более соответствуют уровню того заказчика, который приходит. Мне кажется, пусть рынок сначала насытится компьютерами и людьми, которые умеют нажимать на них клавиши, пусть они привыкнут уважать букву, знак. Потом, если повезет, пойдут учиться у специалистов или займутся самообразованием. Так тоже можно, есть хорошие книги. Кому-то из них суждено стать хорошим дизайнером.